За 31 год независимости в Молдове сменилось полдюжины президентов, три и.о. президента, 11 парламентов, 15 глав правительства, 10 и.о. премьер-министра. Они представляли самые разные политические ориентации и партийные расцветки, но есть одна характерная черта, которая объединяет всех этих политиков – нежелание и неспособность признавать свои ошибки и просить у людей прощения за те несчастья, которые они им принесли, совершив эти ошибки.
Напомним некоторые из ошибок, которые совершили молдавские политики, не называя самих этих политиков по имени, во-первых, чтобы не выделять кого-то специально, а во-вторых, – их и так все узнают, пишет известный публицист Дмитрий Чубашенко для издания traditia.md.
Первой большой бедой, которую принесли народу и стране молдавские политики, стал приднестровский вооруженный конфликт, в ходе которого были убиты сотни людей, а Молдова остается расколотой и сегодня. Бывший министр обороны Павел Крянгэ писал в своих воспоминаниях, что за несколько месяцев горячей фазы конфликта он не получил ни одного письменного приказа, ни одного законно оформленного распоряжения вышестоящих государственных органов. Все происходило на уровне «Ну вы там пошлите пару танков куда-нибудь, если они, танки, у нас есть». Весь этот «полководческий» разброд был остановлен жестким внешним принуждением к подписанию известного соглашения о прекращении огня, которое все ругают, но никто, даже самые отмороженные русофобы и евроатлантисты, почему-то не решается денонсировать.
В 1990-е годы случилась и такая беда, как массовая приватизация, когда людям внушили, что если всю бывшую государственную собственность с помощью неких «бонов народного достояния» передать в руки эффективного частника, а землю поделить между бывшими колхозниками, то сразу начнется экономический бум, все станут процветающими акционерами и фермерами, и Молдова превратится во вторую Швейцарию. В действительности, развалили и промышленность, и сельское хозяйство, а народ вогнали в нищету, которая породила первую волну массовой трудовой эмиграции.
У политиков 2000-х годов были свои ошибки.
В 2003 году в последний момент был отменен визит в Кишинев президента России для подписания так называемого «Меморандума Козака». В той истории важнее даже не содержание этого документа, который не имел прямой юридической силы, а представлял собой всего лишь дорожную карту возможного дальнейшего движения вперед, а то, насколько безответственно и трусливо повело себя тогдашнее кишиневское руководство. Сами попросили представителей России помочь с разработкой проекта, сами его завизировали, и сами же отказались его подписывать, выдвинув в свое оправдание совершенно глупое объяснение – русские якобы обещали согласовать подписание меморандума с западниками, но не сделали этого.
Это, кстати, очень типичная для молдавских политиков модель поведения: вы, уважаемые внешние партнеры, порешайте что-то за нас, а мы под этим подпишемся.
В тот же период в Молдове был узаконен церковный раскол. Под влиянием прежде всего политического фактора, и лишь во вторую очередь из-за стремления самих священнослужителей, министерством юстиции была зарегистрирована раскольническая структура – так называемая «Бессарабская митрополия», в результате чего вражда и конфликты проникли и в церковь.
7 апреля 2009 года в Кишиневе в результате перерастания акций протеста оппозиции в массовые беспорядки были разгромлены здания администрации президента и парламента, сожжена Декларация независимости. Две следственные парламентские комиссии, созданные сначала «потерпевшей» от погромов властью, а затем бывшей оппозицией, которая после этих погромов сама стала властью, так и не ответили на вопрос, а что это вообще было, кто организовал массовые беспорядки, должен ли кто-то понести ответственность за случившееся.
Самым резонансным скандалом 2010-х годов считается знаменитая молдавская «кража века» – вывод в ноябре 2014 года из трех «банков Шора» порядка миллиарда долларов и последующие решения правительства о государственных гарантиях и о выделении из валютных резервов Национального банка еще одного миллиарда для того, чтобы закрыть образовавшуюся в банковской системе финансовую дыру. До сих пор следственные органы пытаются привлечь к ответственности за те банковские аферы местных олигархов, чиновников и политиков.
Но мало кто осмеливается вслух говорить о более важных вещах – закрытию по требованию МВФ трех молдавских банков, в том числе последнего банка с государственным участием, переходу всей банковской системы в руки иностранных акционеров и окончательной пропаже злополучного миллиарда (на самом деле, таких миллиардов больше) в темных лабиринтах западной офшорной системы. По факту, самыми конечными бенефициарами этой молдавской кражи стали западные банкиры, но кто же из кишиневских политиков в этом признается?
Из политических ошибок того периода можно также назвать отказ парламентского большинства ЛДПМ-ПКРМ переформатировать политическое поле, нанеся совместный удар ДПМ; имитацию акций протеста против «режима Плахотнюка» – насколько эффектных внешне, настолько же и бесплодных по существу; отказ от блокирования, хотя для этого были все возможности, процедуры утверждения «ночного правительства» ДПМ в январе 2016 года; неспособность устоять перед искушением воспользоваться решением Конституционного суда о «возвращении» прямых выборов президента (каюсь, сам в том спектакле поучаствовал).
Фатальной ошибкой первых трех президентов, которые еще понимали, как должна работать государственная машина, что такое отбор, подготовка, расстановка и контроль кадров, стало то, что они не оставили после себя вообще никого, кто хоть что-то в этом понимал. В результате в начале 2010-х годов произошел полный слом государственного механизма, на смену которому пришли или какие-то фриковые альянсы самопровозглашенных проевропейцев, или подменившая само государство система мафиозного типа.
Грубейшей ошибкой президента в 2019 году стало как выдвижение кандидата в премьер-министры, так и последующее смещение главы правительства с этого поста. Не надо было вообще назначать на эту должность такого кандидата, но раз уж назначили, то не надо было отправлять свою партнершу в отставку, потому что в результате всех этих интриг она получила не просто трамплин, а катапульту, с помощью которой взлетела на самую вершину власти и установила собственный авторитарный режим «перезахваченного государства», все «прелести» которого мы сегодня расхлебываем.
Нынешняя проевропейская власть совершает собственные ошибки. Одна из них заключается в стремлении ломать через колено всех несогласных (таких не менее 1/3, а возможно, и половина всех избирателей). Другая ошибка – участие в глобальной конфронтации Запада, с одной стороны, и России с Китаем, с другой. Вторая ошибка может обернуться втягиванием народа Молдовы в самую настоящую войну, по сравнению с которой приднестровский конфликт покажется детской игрой в солдатики.
Наверняка, каждый сможет дополнить этот список ошибок молдавских политиков, но уже и этих достаточно, чтобы понять: такое поведение людей, претендующих на то, чтобы называться государственными деятелями, имеет самые драматические последствия для народа и государства.
Просит прощения сильный, слабак не извиняется никогда
Манера этих политиков прятать голову в песок и ничего не делать, когда как раз нужно действовать, и наоборот, совершать грубые ошибки, когда лучше воздержаться от резких движений, тоже всем хорошо известна.
Но не менее поразительно то, что никто из этих десятков и сотен политиков ни разу не признал публично свои ошибки, и никогда не просил у людей прощения. Ни разу, и никогда!
Или молдавские политики убеждены в том, что они сами-то никогда ни в чем не ошибаются, или они считают для себя постыдным и неуместным просить прощения за ошибки. Возможно, им кажется, что извиниться за ошибку – это проявление слабости, которую в политике проявлять не допустимо. «Народу нравятся сильные политики, зачем мне выставлять себя в роли слабака?», – рассуждают они.
Никто не говорит, что нужно каяться по всякому поводу и без повода: извините, что криво положил тротуарную плитку, простите за то, что автобусы ездят не по расписанию, каюсь в отключении света на такой-то улице.
Но попросить прощения за серьезные ошибки, тем более, за преступления – в этом нет ничего постыдного. И это точно не проявление слабости, наоборот, для такого поступка нужно иметь соответствующую силу духа. Извинение – это первейшее условие восстановления доверия между людьми, возвращения уверенности друг в друге.
Большие, настоящие политики, и не только политики, не считали для себя зазорным попросить прощения, когда чувствовали, что это необходимо.
Известен случай, когда канцлер Германии Вилли Брант во время посещения Польши в 1970 году встал на колени перед памятником жертвам варшавского гетто.
Даже президент США Билл Клинтон извинился за «неподобающие отношения» с Моникой Левински.
Другой американский президент, Джордж Буш-младший, извинился за то, что не смог предотвратить теракты 11 сентября.
Прощения у россиян просили президенты Борис Ельцин и Владимир Путин.
Можно привести много примеров, когда прощения просят крупные корпорации (например, фармацевты за лекарства, которыми они травили людей), церковные организации (извинения католической церкви за инквизицию и педофилию), целые государства (например, у европейцев вошло в моду извиняться за практиковавшееся ими рабство).
И только молдавские политики убеждены в том, что они ни в чем не виноваты, ни разу не ошибаются, никогда не приносят людям несчастье, а потому им и извиняться не за что.
Иногда дело доходит до полного абсурда. Политик, на котором клейма негде ставить – все знают, что он до мозга костей коррумпирован, лжив, циничен, не успевает отбиваться от уголовных дел, успел побывать за решеткой, и казалось бы, уже давно покоится на политическом кладбище, – этот политик ни с того ни с сего, как какой-то зомби, поднимается из своей политической могилы и пытается вернуться к политической деятельности, как ни в чем не бывало рассказывает о своих новых планах осчастливить народ и демонстрирует полное отсутствие какого-либо раскаяния за всю свою предыдущую деятельность. Ему ни за что не стыдно. Ему даже в голову не приходит сказать элементарное: «Да, я ошибался, простите меня, сограждане, постараюсь больше так не делать». Может, граждане и простили бы, но он не собирается извиняться и верит в то, что люди и так все проглотят.
Эта черта молдавских политиков – их неспособность признавать ошибки и извиняться за них – свидетельствует об их незрелости и безответственности. Не они придумали фразу «После нас хоть потоп», но такое впечатление, что это и есть главный, как сказали бы сейчас, слоган всей их политической активности.
Дмитрий Чубашенко
