Евгения Бурлаченко дружит и «воюет» с глиной с пятилетнего возраста.
«Дружит» потому, что родители Евгении работали и продолжают работать на Унгенском заводе художественной керамики (ныне - АО Ceramica Ungheni). И у девочки, сколько она себя помнит, вместо пластилина для лепки была глина, которая требует совсем других правил обращения с ней.
А насчёт «воюет»… Евгения несколько раз в жизни пыталась уйти от судьбы. «Я не хотела быть керамистом, - вспоминает Евгения. – От этой работы кожа на руках постоянно сухая, ногти ломаются и вообще. Но всегда, сколько себя помню, что-то делала из глины. Пыталась сменить привязанность: поступила в Кишинёвскую Академию музыки, театра и изобразительных искусств на отделение керамики, проучилась там полгода, потом перевелась на ковроткачество.
В итоге поняла, что без керамики не могу, смирилась и с тех пор работаю в этой области».
Но здесь активное участие в судьбе Евгении приняла макроэкономика. В нулевых годах у Евгении Бурлаченко в Кишинёве был свой цех, в котором работали восемь художников, два мастера. Были две печи.
«Мы много производили и ещё больше экспериментировали, - делится г-жа Бурлаченко. – Пытались работать с фарфором, красной глиной, с надглазурной росписью…».
Пиком тех времён стал заказ от Молдавско-Кишинёвской митрополии на изготовление вазы (из четырёх частей, с использованием золота) для подарка Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II, который посещал Молдову в 2005 году.
Сырьё цех получал из Румынии. А после её вступления в Евросоюз в 2007 году начались сложности с растаможкой, выросла себестоимость продукции. Затем наступил экономический кризис, покупательная способность населения резко упала и всё это на фоне дешёвой массовой керамики, импортируемой из Китая. Цех пришлось закрыть.
Евгения начала искать себя в формате хэндмейда. Пробовала различные направления. И здесь опять-таки вмешалась Судьба: Бурлаченко сломала ногу и полгода находилась «в состоянии ограниченной дееспособности». Она просто вынуждена была сосредоточиться на творчестве.
Так родился стиль, в котором художник-керамист сейчас работает: вазы и светильники, закрытые или ажурные, с объёмными аппликациями.
Попытка уточнить материал, из которого Евгения Бурлаченко изготавливает свои вазы, особым успехом не увенчались. Просто потому, что для того, чтобы точно обозначить его нужно вдаваться в пространные объяснения. Остановились на том, что в основе лежит белая глина.
Также практически безуспешной стала попытка определить стиль.
Понимающему человеку такие диалоги расскажут о многом. Ведь ремесленник точно знает, из чего и в каком стиле он работает. А творец, - тот сам устанавливает правила.
Больше того, на определённом этапе Евгения решила лепить светильники. «Я долго ходила за знакомыми мужчинами и просила их объяснить, «откуда берётся электричество», - улыбается светловолосая керамистка. – Потом мне это надоело, я зашла в Интернет и нашла в Ютубе подробнейшую инструкцию, как монтировать патрон, подсоединять к нему плюс и минус, заземление и пр. И теперь я на ощупь могу определить качество провода».
Ценовой диапазон изделий Евгении Бурлаченко по нынешним временам достаточно неудобный – средний, ваза, подсвечник, светильник стоят в пределах 300-450 леев. Более дорогие изделия (а она изготавливала и напольные светильники высотой 70-120 см с тремя-четырьмя лампами) пользуются ещё меньшим спросом.
Сейчас люди покупают или очень дешёвое, или очень дорогое, «брендовое».
Но что такое, собственно говоря, «бренд»? Это изделие талантливого мастера, в раскрутку которого вложены очень большие деньги. По правде же весьма небольшое количество людей на самом деле в состоянии отличить произведение искусства от кича. Брендинг помогает им в этом. Но о подобном продвижении в современной Молдове, понятно, и задумываться сложно.
Евгения не унывает. Судя по всему, ей такое чувство вообще не знакомо. Есть любимая работа, есть сын Кирилл, который с радостью помогает маме в мастерской, уже пытается что-то лепить самостоятельно. А времена? Не всегда же они меняются к худшему!
Материал подготовлен MyBusiness.md
