Системная коррупция лежит в основе системы здравоохранения Молдовы, особенно в онкологии. Даже после того, как были обнародованы скандалы со взяточничеством, медленный темп судебного преследования означает, что коррумпированные врачи остаются свободно работать в системе и извлекать из нее выгоду.
В июле 2023 года заместитель директора и три руководителя отделений Онкологического института Молдовы, единственной специализированной онкологической больницы в стране, были задержаны в связи с делами о коррупции за якобы требование и получение взяток от пациентов за медицинские услуги, которые должны были предоставляться бесплатно, пишет balkaninsight.com (BIRN).
Год спустя министр здравоохранения Молдовы Алла Немеренко объявила об увольнении четырех упомянутых врачей. «Я хочу, чтобы это стало четким сигналом для всей медицинской системы — никто не имеет права засовывать руки в карманы родителей, бабушек и дедушек, братьев и сестер, соседей, друзей. Жизнь не имеет цены, и мы, врачи, должны особенно ценить ее», — сказала министр Немеренко.
Помимо упомянутых дел о коррупции, четверо врачей также предстали перед судом по четырем делам о менее тяжких «правонарушениях», а именно о незаконном вознаграждении за консультации и хирургические операции.
В мае суд Кишинева признал одного из врачей, хирурга по раку груди, виновным в десяти случаях, когда она незаконно получала деньги за оказание медицинских услуг. Все эти случаи произошли менее чем за месяц, в апреле 2023 года. Суд постановил, что Жанна П., как ее называли в судебных документах, получала взятки, чтобы позволить некоторым пациентам обойти список ожидания для получения медицинских консультаций и записи на консультации и операции.
Суд оштрафовал Жанну П. на 770 евро и запретил ей работать в системе общественного здравоохранения в течение пяти месяцев.
Однако расследования BIRN показывают, что хирург по раку груди продолжает работать в нескольких частных медицинских клиниках сегодня после того, как год назад добровольно уволилась из Онкологического института в Кишиневе. Ее не уволили, как указала министр.
Из четырех онкологов, которые находились под следствием по обвинению в коррупции, был уволен только один, Виталий К. Двое других, Вероника С. и Диана Б., продолжают работать в государственном медицинском учреждении.
Директор Онкологического института Руслан Балтага сообщил BIRN в августе, что больница ограничена в том, насколько далеко она может зайти в санкционный список сотрудников, являющихся объектами уголовных дел.
«Онкологический институт не был проинформирован о процессуальном качестве этих сотрудников в деле, и при отсутствии этой информации он не мог применить санкции. Расторжение трудовых договоров произошло только после вынесения судебных решений», — сказал Балтага.
Однако руководитель больницы уклонился от объяснений того, как и почему двое врачей остаются на своих должностях.
Эксперт по общественному здравоохранению Родика Русу-Грама утверждает, что у властей нет системного подхода к решению проблемы широко распространенной коррупции в секторе здравоохранения Молдовы сегодня. «Чтобы остановить коррупцию в системе, необходим системный подход. Если бы завтра мы казнили четырех врачей в центре Кишинева, я вас уверяю, врачи продолжали бы брать взятки», — говорит Русу-Грама BIRN.
Лидеры медицинской коррупции
За последние пять лет Антикоррупционная прокуратура Молдовы и Национальный антикоррупционный центр объявили об обысках и арестах по 143 уголовным делам, связанным с работниками системы здравоохранения.
Расследования показали, что медицинский персонал обычно получает взятки за операции, консультации или экстренные медицинские осмотры, проводимые вне назначений. Размер взятки варьируется от десятков евро до нескольких тысяч евро.
Согласно исследованию Программы развития ООН 2021 года, каждый седьмой молдаванин, взаимодействовавший с системой здравоохранения, предположительно давал наличные или ненадлежащие подарки за полученное лечение.
Большинство случаев коррупции в сфере здравоохранения связаны с сотрудниками Центра оценки инвалидности и Онкологического института — и нетрудно понять, почему последний так популярен.
Поскольку рак является быстро прогрессирующим заболеванием, требующим срочного медицинского вмешательства, пациенты склонны давать взятки, чтобы получить медицинскую помощь как можно быстрее, тем самым увеличивая свои шансы на выживание. Данные Онкологического института показывают, что в мае список ожидания госпитализации в отделении онкологии головы и шеи составлял 89 дней — фатально долгий срок для онкологического пациента. Это означает, что сумма компенсации, которую пациенты готовы платить онкологам, составляет тысячи евро.
В сочетании с этим, Онкологический институт является единственной специализированной онкологической больницей в Молдове. Имея всего 750 коек и около 320 врачей, он обслуживает около 2,5 миллионов жителей в стране, где рак является второй по значимости причиной смерти, с 48 000 человек, живущих с диагнозом рак, и более 6000 умирающих от него ежегодно.
Министр здравоохранения Немеренко обвинила Онкологический институт в том, что он является «чемпионом» по делам о коррупции, поскольку он не прошел ряд тестов на честность, проведенных Национальным антикоррупционным центром в последние годы.
«Я все еще знаю многих врачей, хороших специалистов и медсестер, которые плачут вместе со своими пациентами, — именно к этой хорошей и здоровой части относится выздоровление этого учреждения», — написала Немеренко в посте на Facebook. «Тот, кто не окажется в этой светлой половине, должен будет уйти, не дожидаясь, пока его подтолкнут [сотрудники правоохранительных органов]».
Однако как по практическим, так и по юридическим причинам это оказывается более сложной и неразрешимой проблемой, чем предполагает министр здравоохранения.
Спасли лазейки в законе
Из 143 уголовных дел в отношении медицинских работников, возбужденных за последние пять лет, только чуть более четверти были фактически направлены в суд. Остальные дела были либо закрыты, либо все еще находятся на рассмотрении прокуроров.
Врачи Онкологического института, расследованные прокурорами по делам о незначительной, но системной коррупции, в целом избежали наказания и штрафов из-за истечения срока давности за совершенное правонарушение. Никто даже не поднимал вопрос об их увольнении.
В делах, которые расследовал BIRN в ходе своего расследования, прокуроры задокументировали 15 эпизодов подкупа, в которых медицинские работники якобы брали взятки.
В случае с одним врачом, заведующим отделением Института неврологии и нейрохирургии Владимиром Парпаутсом, задержанным в 2021 году за получение взятки в размере 770 евро за операцию пациенту, истечение срока давности спасло его от тюрьмы, хотя врач признал свою вину.
В суде этот врач оправдывал свои действия, утверждая, что полученная сумма не была актом коррупции, а благодарностью от пациента. «Это была «символическая» награда. Пациенты привыкли благодарить врачей больницы различными способами, что является морально-профессиональным удовлетворением врача», — сказал Парпаутс судьям в суде.
Заместитель главного антикоррупционного прокурора Молдовы Василе Плеван объясняет, что прокуроры часто не могут добиться обвинительных приговоров по делам о коррупции в секторе здравоохранения из-за короткого срока давности по преступлениям пассивной коррупции и незаконного вознаграждения.
«Срок давности по мелким уголовным преступлениям до сих пор составлял два года с момента совершения преступления. Объем работы по документированию такого преступления очень высок. Иногда даже нет смысла проводить расследование, потому что с самого начала ясно, что вы не уложитесь в двухлетний срок», — рассказал Плеван BIRN.
«Срок давности продлен до трех лет с октября 2024 года. Надеюсь, теперь у нас будут лучшие результаты обвинительных приговоров. Я не вижу других эффективных мер по сдерживанию коррупции в медицине, кроме реальных обвинительных приговоров и повышения зарплат для сотрудников медицинской системы», — считает Плеван.
В случаях правонарушений, т. е. незаконного вознаграждения за консультации и операции, проводимые врачами, срок давности еще короче — всего полтора года. Эксперты говорят, что соблюсти этот срок практически невозможно, учитывая задержку в судах.
Кристина Чуботару, бывший заместитель главы Национального центра по борьбе с коррупцией, рассказала BIRN, что, хотя минимальный срок давности по мелким правонарушениям был увеличен до трех лет, этого все равно недостаточно.
«Даже если реформы судебного надзора уже проводятся, — говорит Чуботару, имея в виду продолжающийся процесс проверки судей и прокуроров, - я не верю, что существуют жизнеспособные решения для повышения эффективности преследования коррупции в медицине».
«Увеличение минимального срока давности с двух до трех лет недостаточно для внесения изменений. Фактически, срок давности в данном случае, помимо помощи преступникам, также помогает системе не рухнуть, сокращая ее накопившиеся дела», — считает она.
Министр юстиции Молдовы Вероника Михайлов сообщила BIRN, что в последние годы уголовное законодательство было скорректировано, чтобы предоставить больше правовых рычагов для эффективной борьбы с коррупцией. Помимо увеличения срока давности с двух до трех лет, закон предусматривает, что еще один новый срок начнет течь с момента поступления дела о коррупции в суд.
«На практике это означает, что сроки будут продлены и значительно сократятся случаи прекращения/неприменения уголовной ответственности в связи с истечением срока давности», — заверяет министр.
Преследуется за коррупцию; компенсируется государством
Еще одна проблема заключается в том, что большинство врачей, замешанных в коррупционных деяниях, задокументированных прокурорами, продолжат работать в системе государственного здравоохранения, а некоторые находят убежище в частных медицинских учреждениях. Другим удается добиться через суд восстановления на работе или даже возмещения ущерба за вынужденное отсутствие на работе.
Дело заведующего отделением радиотерапии Онкологического института Вирджилиу У., задержанного в 2022 году, возмутило молдавское общество после того, как в СМИ начали появляться фотографии его роскошной жизни, которые он выкладывал в социальных сетях.
В последующем деле о коррупции, по которому он был задержан, прокуроры заявили, что врач получил взятку в размере 2000 евро, чтобы обеспечить госпитализацию одного онкологического пациента и ускорить начало его онкологического лечения.
Через два дня после освещения дела в СМИ несколько пациентов врача обратились в прокуратуру с жалобами на подобное обращение. Всего врача обвинили в причастности как минимум к пяти коррупционным эпизодам за два года. Суд еще не вынес решения по этому делу, хотя за это время власти конфисковали машину и три квартиры онколога.
Министр здравоохранения Немеренко назвала это дело «позорным» для всей медицинской системы. «Эта радиотерапевтическая установка стоимостью 1,2 миллиона евро, оплаченная за счет взносов европейских граждан, а также наших, была установлена не для того, чтобы заведующий отделением внутривенной лучевой терапии Онкологического института использовал её для обогащения. Она должна спасать жизни, возвращать надежду, уничтожать боль и высушивать слезы», — написала министр на своей странице в Facebook.
Несмотря на это, онколог, на которого ссылалась министр, оспорил в суде свое отстранение и потребовал выплатить ему зарплату за период, в течение которого он отсутствовал на работе. Суд частично удовлетворил его просьбу, заставив Онкологический институт выплатить ему зарплату за несколько месяцев.
Слишком важны, чтобы уволить
Администрация Онкологического института отмежевалась от обвинений в системной коррупции в больнице и представила BIRN длинный список мер, которые она принимает для предотвращения и сдерживания коррупции в своих стенах. Она определяет длинные очереди на консультации, обследования или операции как основные факторы риска коррупции в больнице.
Тем не менее, эксперт по общественному здравоохранению Русу-Грама считает, что руководители больниц на самом деле не так уж заинтересованы в борьбе с коррупцией. «Сегодня наши руководители говорят, что их это не волнует; они предоставляют Национальному антикоррупционному центру (НАЦ) бороться с коррупцией. Если НАЦ поймает вас, это ваша проблема; если нет, я делаю вид, что не вижу этого: таково отношение руководителей больниц», — утверждает она.
Кроме того, эксперт по борьбе с коррупцией Чуботару сказала BIRN, что медицинская коррупция является очень чувствительной темой в этой бедной стране Юго-Восточной Европы. «Выявить и привлечь к ответственности виновных сложно из-за изначально ограниченной готовности пациентов сотрудничать с правоохранительными органами в борьбе с теми, от кого зависят их здоровье и благополучие», — говорит она.
«Это также моральная дилемма — наказывать и выгонять врача за коррупцию, когда его профессиональные навыки все еще могут помочь многим другим, особенно с учетом возросшей утечки мозгов из Молдовы, поскольку все больше врачей покидают страну в поисках лучших карьерных возможностей за рубежом», — говорит она.
Поскольку врачи-онкологи сталкиваются со слишком мягкими наказаниями за такую коррупцию, получают слишком низкую зарплату — чуть более 1000 евро в месяц, и являются слишком ценными для системы, чтобы их терять, сегодня в Молдове, по-видимому, мало стимулов или желания заниматься такой коррупцией.
