Молдова – очень условно суверенное государство, находящееся под плотным контролем внешних «партнеров по развитию»
Для такого контроля существует множество инструментов – разветвленная сеть финансируемых западными правительствами и фондами неправительственных организаций, прикрепленные ко всем государственным учреждениям иностранные советники, прямое вмешательство послов западных стран во все внутренние дела, наконец, занимающие сотни страниц условия европейской интеграции, которая по умолчанию – и не только для Молдовы, а для всех, кто проводит такой курс, – означает передачу значительной части суверенитета наднациональным структурам Европейского Союза.
Два ключевых условия, которые должны выполнить кишиневские власти, чтобы Европейская комиссия начала с Молдовой переговоры о членстве, это так называемые «реформа юстиции» и «борьба с коррупцией». Первая привела к полному хаосу в системе юстиции, но у этого хаоса есть одна примечательная особенность – он управляется иностранцами. Последние, в частности, контролируют комиссию, специально созданную для отбора претендентов на все мало-мальски значимые должности в судебной системе и органах прокуратуры, включая местные «органы самоуправления» юстицией – Высший совет магистратуры и Высший совет прокуроров.
«Борьба с коррупцией» – еще один очень удобный способ контролировать процессы, происходящие в «подопечном» государстве. Никто же не станет выступать против такого благородного дела, как борьба с коррупцией. Все же хотят, чтобы этой самой коррупции было меньше, чтобы все было по-честному, по закону и справедливости. Но поскольку местные политики, правоохранители, судьи и прокуроры сами себя из коррупционного болота вытащить не могут, значит, к ним надо приставить зарубежного «барона Мюнхгаузена», который их из этого болота будет за волосы вытаскивать.
Лозунги борьбы с коррупцией часто возникают, когда надо избавиться от неугодного политического лидера, партийного соперника или бизнес-конкурента.
В ходе «борьбы с коррупцией» периодически отлавливают каких-то реальных коррупционеров, но чаще всего ими оказываются люди, которые не разделяют безудержный курс на евроинтеграцию и еще сохраняют какие-то суверанистские инстинкты.
В той же Румынии кампания борьбы с коррупцией больше затронула тех, кто сомневался в целесообразности передавать в руки иностранцев ключевые отрасли национальной экономики (банки, энергетику, природные ресурсы) или высказывал сомнение в разумности всех условий безоговорочной евроатлантической интеграции.
В Грузии Михаил Саакашвили смел режим своего предшественника Эдуарда Шеварднадзе именно на лозунгах борьбы с коррупцией. Одно время Грузию Саакашвили представляли как витрину успешной борьбы с коррупцией, но в конечном итоге и сам режим Саакашвили по уши погряз в этой самой коррупции, за что его самого посадили в тюрьму очередные грузинские власти.
Мотив борьбы с коррупцией был одним из ключевых на киевском Майдане и сыграл важную роль в отстранении от власти президента Украины Виктора Януковича. Сегодня статьями о тотальной коррупции на Украине, в том числе связанной с войной, полна вся западная пресса.
У Молдовы есть своя история борьбы с «плохими» коррупционерами. Самым известным из них считался Владимир Плахотнюк, установивший режим «захваченного государства», при котором произошло самое громкое коррупционное преступление в Молдове – кража миллиарда долларов из банковской системы.
Под лозунги расследования «кражи века» и возвращения украденного миллиарда Плахотнюка в конечном счете отстранили от власти при самом активном участии западных послов. Хотя со времени того «банковского ограбления» прошло уже почти 10 лет, никто из конечных бенефициаров не установлен и не наказан, а сами деньги в казну не возвращены. Зато под шумок о необходимости очистить банковскую систему от скомпрометированных «плохих» местных акционеров все молдавские банки перевели под контроль «хороших» собственников из Европы. Сделано это было при самом активном использовании еще одного инструмента внешнего контроля Молдовы – Национального банка.
В коррупции был обвинен и президент Игорь Додон. В качестве главного доказательства послужили видеокадры, на которых человек, похожий на главного молдавского олигарха, передает человеку, похожему на главу государства, черный кулек «на зарплату». Эта история стоила Додону президентского кресла, но за прошедшие с тех пор четыре года «реформируемая» молдавская юстиция так и не установила, что было в том кульке, можно ли считать всю эту историю случаем коррупции, нужно или нет кого-то за это наказывать.
Сегодня «борьба с коррупцией» в Молдове активно используется в качестве «дубинки» против политических противников правящей Партии действия и солидарности. Никто не утверждает, что жертвы этой борьбы сами по себе не являются коррупционерами, не используют деньги неизвестного происхождения для финансирования своей политической деятельности, в том числе избирательных кампаний. Но почему правоохранительные органы, прокуратура и суды игнорируют, к примеру, явно коррупционные схемы по закупке за рубежом природного газа? Не потому ли, что такие схемы реализуют сами высокопоставленные функционеры правящей партии и ее правительства, у которых, как и у тех, кто призван бороться с коррупцией, общие зарубежные кураторы?
В некоторых государствах тема борьбы с коррупцией как инструмент внешнего контроля не работает. Например, эта «дубинка» оказалась бессильной в отношении президента Белоруссии Александра Лукашенко, которого, если и можно в чем-то обвинить, то только не в коррумпированности.
В России действовал целый «Фонд борьбы с коррупцией», который в итоге был признан иностранным агентом, а его руководитель оказался за решеткой.
Китай также не допускает иностранного вмешательства под лозунгами борьбы с коррупцией, что не мешает самим китайцам периодически приговаривать к смертной казни своих коррупционеров.
Социальное и политическое единство, которое позволяет китайцам, россиянам, белорусам не допускать иностранного вмешательства в свои внутренние дела, на Западе считается антиценностью. «Правильной» ценностью там считается политический плюрализм, который используется для того, чтобы сеять хаос в таких государствах, как Молдова. Когда в стране существует 70 политических партий, выборы никогда не заканчиваются, а когда на пост какого-нибудь мэра претендует 20 кандидатов, ни о каком планировании хотя бы на пять лет вперед не может быть и речи. При такой политической и кадровой чехарде никто не знает, что вообще будет через пять лет.
Использование темы «борьбы с коррупцией» как инструмента внешнего контроля хорошо сочетается с лозунгом так называемой «меритократии» – власти людей достойных и заслуженных. Принято считать, что местные политики и чиновники, поддерживаемые зарубежными партнерами, – это безусловно «хорошие люди», которые как раз и находятся в авангарде борьбы с «плохими» коррупционерами.
Элитистская теория меритократии сомнительна сама по себе, потому что непонятно, кто и как определяет, какие люди достойные, а какие нет. Например, сегодня, кто заслуживает быть судьей или прокурором в Молдове, определяет какая-то «комиссия по преветтингу» (предварительной оценке), состоящая из каких-то иностранцев. Но кто они вообще такие, чтобы решать все кадровые вопросы в молдавской юстиции? Откуда они взялись? Кто их самих назначил в эту комиссию? По каким критериям?
Получается, что какие-то самозванцы присвоили себе право решать, кого пропустить в судьи или прокуроры, а кого нет. Эта система как бы легализована и не просто существует параллельно с местными учреждениями, а стоит над ними.
Меритократия, если ее и признавать, должна существовать во всем и для всех. Какие заслуги есть у нынешних президента, председателя парламента, премьер-министра, депутатов и министров в Молдове? Нет у них никаких заслуг в реальных делах. Ничего полезного для государства и народа в своей жизни они не сделали и сделать не в состоянии. Единственное их «достоинство» – послушное исполнение всех указаний и распоряжений внешних «партнеров по развитию».
В условиях, когда ни избиратели, ни другие политики, ни какое-то реальное гражданское общество не определяют достоинство тех, кто объявлен «достойным» какими-то непонятными иностранцами по непонятно каким критериям, всеобщий хаос становится только еще больше. Видимо, в этом и состоит конечная цель тех, кто насаждает «борьбу с коррупцией», «меритократию» и прочие модные иностранные штучки в качестве инструмента контроля над местными «поддаными».
Дмитрий Чубашенко
