Несмотря на то, что украинское общество не опережает Грузию в отношении евро-оптимизма, Украина демонстрирует более сильную и стабильную преданность европейскому вектору, чем ее западный сосед - Республика Молдова...
Повышенное присутствие Европейского Союза (ЕС) в восточном пространстве определяет хорошие позиции в рейтинге социальных предпочтений. Ожидания в отношении ЕС обусловлены содержанием и динамикой отношений между европейскими игроками и политическим классом региона. Даже самые позитивные политические намерения ЕС в отношении Грузии, Молдовы и Украины не могут компенсировать несовершенства диалога с руководителями этих стран.
Восприятие восточноевропейцев по отношению к ЕС никоим образом не является статичным только потому, что существует положительная предрасположенность Брюсселя к его соседям, постоянно проявляющаяся через внешнюю помощь, дипломатическо-политическую поддержку или нынешнюю гуманитарную помощь. Два основных фактора способствуют обработке и формированию общественного восприятия в Грузии, Молдове и Украине в отношении ЕС. Первый касается дискурса и действий местных властей, которые имеют свои геополитические симпатии. А второй фактор заключается в информационной продукции, искаженной и брошенной злонамеренно в публичное пространство (не)государственными субъектами, управляемыми российскими силами, пишет ipn.md.
Опросы 2019-2021 годов показывают, как изменились отношения к ЕС во время внутренних кризисов политико-институционального и внешнего характера, вызванных пандемией. Поведение местных политических сил, их реакция на внутренние политические кризисы и их эффективность в избирательных процессах были основными катализаторами в формировании общественного настроения Грузии, Молдовы и Украины в отношении ЕС. В то же время социально-экономические последствия пандемии COVID-19 и других смежных условий, таких как внешняя помощь ЕС или „дипломатия вакцин”, внедряемая Россией (IPN, апрель 2021 года), также оставили некоторые отпечатки на общественное восприятие.
Исходя из специфики национальной политики, где доминирует проевропейское течение, а также нынешнего общественного консенсуса относительного негативного характера российского фактора, Украина и Грузия разработали более прочные проевропейские отношения, чем Молдова. В случае Молдовы общественное мнение в отношении российского государства не находится под влиянием нынешних крупных социальных травм, как в случае Грузии (русско-грузинская война 2008 года) или Украины (аннексия Крыма и продолжающаяся военная агрессия в Луганске и Донбасе). Озабоченность хорошим управлением, в частности, противодействие коррупции, представляет собой элементы, которые активизируют проевропейский дискурс в Молдове. Несмотря на то, что проевропейские настроения в Украине и Грузии исходят из экономических рассуждений, за которыми следуют стимулы региональной незащищенности, ориентация на Россию не отменяется, а сосуществует с проевропейской. Более того, Грузия, как и Молдова, проявляет высокую дозу умеренности по отношению к геополитическим предпочтениям, которые, под давлением событий в Крыму, Восточном Донбассе и Луганске, практически неприменимы в Украине.
Грузия - лидер в проевропейских симпатиях
В последние годы идея европейской интеграции углубилась в грузинском обществе. Политические кризисы 2020-2021 годов выявили готовность ЕС обеспечить стабильность в Грузии. Улучшение избирательной конкуренции на парламентских выборах в октябре 2020 года, а так же политическое перемирие между правящей партией и оппозицией в первой половине 2021 года были обусловлены согласованными действиями европейских актеров (NewEasternEurope, апрель 2021 года). В обеих ситуациях ЕС выделился, хотя участие США также сыграло определенную роль. Влияние вклада ЕС может быть выявлено в опросах, иллюстрирующих некоторые скачки в поддержку вступления в ЕС - с 59% в октябре 2019 до 67% в феврале 2021 (IRI, февраль 2021 года). Опросы также показывают, что привлекательность ЕС для грузин в основном имеет экономические соображения (43%). Это объясняет причину более заметной популярности ЕС по сравнению с симпатиями к НАТО, которые также превышают 50%.
Несмотря на то, что грузинское общество считает, что Россия представляет собой экономическую угрозу (78%) и угрозу безопасности (88%), около 70% опрошенных выступают за диалог с Россией в той или иной форме. Открытость для нормализации отношений с северным соседом свидетельствует о том, что остается возможным умеренный путь, который мог бы сочетать европейскую интеграцию с развитием нормальных отношений с Россией. Сохранение напряженной ситуации вокруг сепаратистских регионов - Абахазии и Южной Осетии – контролируемых политически и военно Россией, постепенно снижает аппетит грузин к умеренности в отношениях с Россией в пользу проевропейской ориентации. Однако на фоне императива экономического восстановления после пандемии, российский туристический потенциал может выровнять нежелание грузин, восстановив часть умеренного отношения, видимого в Грузии перед протестами 2019 года против российской оккупации
Молдова и геополитическая балансировка Изменение геополитических вариантов в Молдове с возможностью выбора между ЕС и Евразийским экономическим союзом выводит на первый план степень поляризации в обществе. Результаты общественного мнения 2020-2021 годов подняли некоторые вопросы относительно роста европейского вектора. Поддержка для вступления в ЕС снизилась примерно с 47% в июне 2020 года, примерно до 42% в феврале 2021 года. Параллельно, в тот же интервал времени усилились позитивные чувства к Евразийскому экономическому союзу – с 18% до 26% (
IPP, 2020-2021). Проевропейский выбор был более выраженным в момент, когда все учреждения (президентура, правительство и парламент) были доминированы пророссийскими социалистами, а не после избрания проевропейского кандидата на пост президента на выборах в ноябре 2020 года (
3DCFTAs, ноябрь 2020 года). Таким образом, поддержка вступления в ЕС упала с 58% в октябре 2020 года примерно до 48% в феврале 2021 года.
Победа Майи Санду, по-видимому, была недостаточной для быстрой активизации проевропейских симпатий населения внутри страны (без диаспоры). В то же время и поражение самого пророссийского молдавского политика Игоря Додона не привело к немедленному замедлению интереса к вступлению в Евразийский союз, который, наоборот, вырос. Объяснение этого парадокса скрывается в умеренных предпочтениях граждан во внешней ориентации. Согласно опросам, проведенным в марте 2021 года, большинство опрошенных высказались за сбалансированную внешнюю политику (47%), а остальная часть общественности была разделена между проевропейцами (29%), прорусскими (15%) и про-объединение с Румынией (6%) (
IMAS, март 2021 года). Тем не менее, существует потенциал для поддержки ЕС, преодолевающий порог в 50% и даже 60%, учитывая положительную оценку (80%) отношений с ЕС (
IRI, март 2021 года). Усиление симпатий к ЕС может быть результатом реформ хорошего управления и борьбы с коррупцией, цепные эффекты которых могут способствовать изменениям в учреждениях, ответственных за здоровье информационного пространства. В результате граждане могут иметь более сбалансированные аргументы, связанные с внешней ориентацией страны.
Украина - проевропейские симпатии с региональной спецификой В конце 2019 года проевропейские предпочтения в украинском обществе составляли около 55% (
IRI, 2019 год). Сохранение популярности ЕС ниже 60%, по-видимому, было обусловлено наличием альтернативы Евразийскому экономическому союзу, ориентированному на Россию, которая в течение 2019 года привлекла внимание 17-19% украинского населения. Западные регионы продолжают быть более проевропейскими, чем восточные. Однако разница между проевропейскими симпатиями в центре и западе и на юго-востоке требует детализации. Таким образом, только на востоке страны Евразийский союз имеет более высокую поддержку, чем ЕС – 39% против 30%. Кроме того, на западе и в центре страны 58-76% общества благоприятствуют ЕС. Такой же результат имеет российский геополитический проект, который составляет менее 40% даже в самых пророссийских регионах Украины. Несмотря на то, что молодежь является самой проевропейской (64%), высокая степень проевропейского настроения отмечается у 52-55% старших возрастных категорий (36-51+ лет). Европейская направленность повсеместна в основных украинских партиях, даже в „Оппозиционной платформе — За жизнь”. Это свидетельствует о том, что электорат может оказаться под одной политической крышей независимо от его геополитических взглядов. Например, после победы на выборах 2019 года (254 мандата из 450), примерно 15% избирателей Партии „Слуга народа” были пророссийскими сторонниками, что примерно в четыре раза меньше, чем проевропейскими (62%).
Блокирование антикоррупционных инструментов Конституционным судом или неэффективность прокуратуры (
IPN, март 2021 года) не повлияло на симпатии населения к ЕС. На первый взгляд население не распространяет свое недовольство качеством реформ или неэффективным управлением пандемическим кризисом на европейскую интеграцию. Опросы марта 2021 года показывают такие же хорошие результаты, как и в декабре 2019 года. Около 58% населения проголосовало бы за вступление в ЕС (
Центр Разумкова, март 2021 года), а среди тех, кто решил принять участие в референдуме по этому вопросу, поддержка достигает почти 80%.
В целом, не только вступление в НАТО, но и членство в ЕС рассматривается как гарантия безопасности для украинского государства. Опросы подтверждают в некоторой степени эту гипотезу, поскольку показывают, что поддержка ЕС только в марте-апреле 2014 года (аннексия Крыма и начало российской военной агрессии) выросла с 41% до 52% (
IRI, 2019 год).
Вместо выводов...
Несмотря на то, что украинское общество не опережает Грузию в отношении евро-оптимизма, Украина демонстрирует более сильную и стабильную преданность европейскому вектору, чем ее западный сосед - Республика Молдова. В целом, европейские устремления восточных соседей ЕС не должны рассматриваться как неизменная величина. Они различаются в зависимости от внутренних политических процессов, а также от поведения внешних факторов.
Наблюдаемая в Грузии и Молдове долгосрочная функциональная геополитическая умеренность позволила бы сохранить положительную динамику в области европейской интеграции, сосредоточив внимание на реформах. Такой сценарий кажется пока нереалистичным, поскольку он требует, чтобы российский фактор стал предсказуемым, конструктивным и заслуживающим доверия, условия, которых Москва отказывается выполнять.
