С включением Республики Молдова в политику расширения ответственность Европейского Союза (ЕС) за молдавские политические процессы автоматически возрастает. Именно поэтому отношения Брюсселя с Кишиневом требуют достаточной строгости, чтобы избежать эффекта заражения в случае политических кризисов на молдавской земле, независимо от того, связаны ли они с коррупционными скандалами или являются результатом избирательных процессов.
В настоящее время результаты, порождаемые действиями нынешнего правительства (Партия «Действие и Солидарность» – Майя Санду) в молдавской общественности, косвенным образом проецируются на ЕС volens nolens. Таким образом, в собственных интересах Брюсселя, чтобы политические и/или отраслевые преобразования в Молдове (экономика, государственные закупки и т.д.) не стали жертвой дискредитации. Кроме того, смещение геополитических акцентов в Кишиневе после выборов может заставить ЕС скорректировать свои подходы во избежание дискредитации. В свете этих взаимосвязей Брюссель обязан подготовить конкретные коммуникационные инструменты для управления возможными имиджевыми кризисами в Республике Молдова, говорится в редакционной статье, опубликованной Evenimentul Zilei и подписанной молдавским политическим аналитиком Дионисом Ченуша.
Есть прецедент репутационного кризиса ЕС в период «кражи миллиардов», вызванный захватом власти проевропейскими олигархическими группировками в период 2009-2014 годов. Позже проевропейский дискурс активизировала олигархическая группировка во главе с Владимиром Плахотнюком, монополизация власти которой в 2015-2018 годах привела к созданию «захваченного государства».
На протяжении всего этого периода имидж ЕС был сильно подмочен: общественность и оппозиционные силы возлагали на ЕС часть ответственности за то, что он не предотвратил «кражу миллиарда» (разграбление банковской системы Молдовы). Брюссель медленно и неэффективно разоблачал олигархические элиты, которые «под европейским флагом» закладывали основы «захваченного государства».
Даже если ЕС ограничил финансовую помощь, предоставленную Республике Молдова в период 2015-2018 годов, задействовав принцип обусловленности, ее репутация была значительно скомпрометирована. Опросы Барометра общественного мнения при поддержке Фонда Сороса из Молдовы показывают, что до "кражи миллиарда", в ноябре 2013 года, общественная поддержка вступления в ЕС составляла 47,7%.
В конце 2014 года на фоне скандала в банковской системе, повлекшего за собой потерю около 15% ВВП Республики Молдова и взятый на себя косвенно населением государственный долг, проевропейские настроения снизились. Так, в апреле 2015 года только 39,5% поддержали идею вступления в ЕС, а 41,8% были против.
В то время Евразийский экономический союз становился популярнее ЕС. В результате в апреле 2015 года евразийский проект России получил поддержку 50% по сравнению с 32% у ЕС. Лишь к концу 2015 года проевропейский вектор вернулся к 45% общественной поддержки, но оставался ниже 50% до мая 2018 года, когда достиг отметки 54%.
Восстановление общественного доверия к ЕС после «кражи миллиардов» 2010-2014 годов было основано на нескольких основных факторах. Во-первых, Брюссель активировал условия, в соответствии с которыми макрофинансовая помощь была прекращена для Республики Молдова в 2015 году после преступления в банковском секторе и в 2018 году после аннулирования результатов местных выборов в Кишиневе.
В награду за наказание властей население улучшило свое мнение о ЕС. Вторым благоприятным элементом для возрождения имиджа ЕС стало начало процесса временной реализации Соглашения об ассоциации, начиная с осени 2014 года, за которым последовала ратификация договора ЕС в 2016 году.
Наконец, дискредитация олигархических элит привела к появлению новых мощных политических партий, которые взяли на себя проевропейское послание (Платформа DA, а затем PAS), придав ему новую дозу общественного доверия.
В контексте российской агрессии против Украины ЕС предложил Республике Молдова статус страны-кандидата быстрее, чем это сделал государствам Западных Балкан. Всего за 2 года, с февраля 2022 г. по июнь 2024 г., дело Республики Молдова перешло из стадии страны-кандидата в стадию открытия переговоров с ЕС.
Этому также способствовали Соглашение об ассоциации 2014 года, тесные политические контакты молдавского руководства на уровне институтов ЕС и отсутствие критического подхода со стороны ключевых акторов молдавского гражданского общества к качеству реформ.
На протяжении всего этого периода Брюссель скорее проявлял нежелание или робость в освещении недостатков, связанных с некоторыми реформами, особенно в сфере правосудия. Это определялось тремя существенными обстоятельствами.
Прежде всего, вмешались политические связи ПАС-Санду с политическими деятелями в ЕС и национальных столицах, включая Европейскую народную партию. Таким образом, на подход ЕС к политической ситуации в Молдове влияют политические симпатии и, соответственно, безоговорочная солидарность с теми, кто принимает решения в Кишиневе.
Вторым аспектом, имевшим вес, повлиявшим на благоприятные решения ЕС, было отсутствие критической позиции со стороны большинства представителей гражданского общества относительно неправильной реализации предварительных условий для получения статуса страны-кандидата, а в дальнейшем также для начала переговоров (2022-2024 годы).
Коллективная аргументация правительства Республики Молдова, ЕС и субъектов гражданского общества заключалась в том, что «историческое окно возможностей» должно быть использовано быстро, независимо от проблемных аспектов предварительных условий, запрошенных ЕС, но не всесторонне и разумно реализовано Кишиневом.
В-третьих, высокая доза фаворитизма правительства Кишинева была обусловлена значительным вкладом Республики Молдова в поддержку ЕС Украины и объективными рисками, связанными с (не)военными интервенциями России против национальной безопасности Молдовы. Эта геополитическая мотивация является доминирующим фактором, который ставит критику, связанную с качеством молдавского управления, на второстепенный уровень. Таким образом, ЕС проявляет большую дозу толерантности к политическим процессам в Республике Молдова, допуская имиджевые удары, направленные против действующей власти.
Если ЕС сохранит свой нынешний подход к молдавским политическим процессам, то он рискует повторить ошибки прошлого или повторить сценарии, которые сейчас наблюдаются в других странах-кандидатах в Восточной Европе. Сценарии, связанные с управлением имиджем ЕС в Республике Молдова, зависят от отношения ЕС к подозрениям в коррупции и, в том числе, от его поведения в зависимости от результатов президентских выборов, а также конституционного референдума по европейской интеграции.
Сценарий 1
Если случаи коррупции в сфере государственных закупок будут выявлены, когда ЕС передаст свою финансовую помощь для стабилизации бюджета Республики Молдова, то Брюссель рискует пережить опыт, аналогичный опыту 2014 года («кража миллиарда ").
Хотя повторяемость преступлений такого масштаба в банковском секторе крайне низка, есть подозрения по поводу расходов на общественную инфраструктуру. На фоне этих подозрений ЕС должен принять во внимание рекомендации Европейской счетной палаты 2016 года о «воровстве миллиардов» и неэффективном использовании условий ЕС.
Это тем более важно, если учесть, что правительство Республики Молдова заинтересовано в привлечении европейских инвестиций для модернизации железнодорожной и наземной инфраструктуры в контексте послевоенного восстановления Украины и соединения с Румынией.
Сценарий 2
Возможный провал действующего правительства на президентских выборах в октябре 2024 года может способствовать одностороннему сворачиванию диалога со стороны ЕС по геополитическим причинам. Если Майя Санду не будет переизбрана, то у ЕС может снизиться мотивация поддерживать нынешний уровень политических контактов с президентом, в том числе в знак солидарности с ПДС, а также для сохранения своего имиджа в Республике Молдова.
Даже если будущий президент декларативно сохранит европейскую интеграцию в качестве приоритета, за его попыткой восстановить хотя бы частично диалог с Россией последует снижение статуса двусторонних отношений как реакция ЕС на изменение геополитического фокуса Кишинева.
В этом смысле Брюссель мог бы повторить свою реакцию на события в Грузии, где этим летом правительство приняло закон, вдохновленный авторитарной практикой (Россией) и нацеленный на грузинское гражданское общество и средства массовой информации, финансируемые, в том числе европейскими фондами.
Сценарий 3
Имидж ЕС также может пострадать из-за негативного результата конституционного референдума по европейской интеграции. Любая слабость ПАС-Санду в мобилизации электората для поддержки голосования «за» может иметь негативные электоральные последствия для переизбрания Санду во втором туре.
В то же время провал референдума из-за отрицательного результата голосования усилит евроскептические настроения среди избирателей, недовольных качеством управления. В этом случае, хотя бы в качестве временного эффекта, может произойти скачок общественной поддержки Евразийского союза, который уже активно продвигают пророссийские силы (Илан Шор).
Чтобы смягчить имиджевый удар от несостоявшегося референдума, в случае негативного сценария ЕС также почувствует необходимость диалога с внепарламентской проевропейской оппозицией, в том числе на платформе «Пакта для Европы». («Пакт Снагова 2.0»). Это может ослабить монополию на проевропейский дискурс, которая в настоящее время принадлежит ПАС-Санду.
